Автокефалия как проблема. Ч.1 Грузинский кейс
- Автокефалия
- 09.Янв ‘20
- 5
- 1548
- 0
Загрузка...Проблема автокефалии не является для современной теологии и религиоведения новой и неожиданной. Хотя сенсационность недавних событий на Украине может вызвать у неосведомленного наблюдателя мысль о ее новизне. Тем не менее, история Русской церкви, а также иных поместных церквей последних веков показывает изумительные случаи самопровозглашения церковных «независимостей», отделения и присоединения тех или иных юрисдикций друг к другу и пр. Данным текстом мы открываем цикл статей по проблеме автокефалии в ее историческом измерении. Наиболее значимой в начале XX века стала проблема автокефалии Грузинского экзархата Русской православной церкви синодального периода, о которой пойдет речь ниже.
Рождение Грузинского экзархата
Высочайшим манифестом императора Александра I 12 сентября 1801 года Картлийско-Кахетинское царство упраздняется. Через год весной создается Высшее Грузинское Управление, представляющее собой высшую властную инстанцию в регионе. Причиной присоединение к России являлась нарастающая угроза Оттоманской империи с одной стороны и Персидской империи с другой. Именно поэтому вхождение в состав православной империи не вызывало в грузинском обществе ожесточения. Любопытно, что это признавали даже сторонники грузинской автокефалии начала XX века. Например, владыка Кирион (Садзаглишвили), будущий Католикос-Патриарх Кирион II еще будучи российским епископом, приводил в пример радостную проповедь архиепископа Амвросия Некресского об избавлении от угрозы персидского и османского вторжения. Существовали и противники обозначенного процесса (митрополит Досифей Кутаисский (Кутатели), митрополит Евфимий Гаэнатский (Ганатели), но они были в меньшинстве. По давней традиции, которую можно фиксировать уже в XVII веке на примере Касимовского царства, в случае со всеми регионами, присоединявшимися к России, региональные элиты становились общероссийскими элитами. Это произошло и с грузинским царским родом Багратиони, который перебрался в Санкт-Петербург и Москву.
Основная проблема заключалась в корректной интеграции Грузинской церкви в Русскую. Грузинская церковь имела свою независимость от Антиохийского престола. При этом она обрела свою самостоятельность значительно раньше Русской церкви. С V-го века Антиохийский патриарх ставил в Грузию архиепископа с титулатурой «Католикос». Главной особенностью являлось то, что до VIII века Католикосы избирались на Соборе Грузинской церкви в Мцхете, и только после этого утверждались патриархом Антиохии. С VIII века патриарх перестает утверждать Католикосов, и уже в первой половине XI в., Католикосы начинают именоваться не иначе как Католикос-Патриарх. В 70-ых годах XV века, как только единое Грузинское государство распадается, от Грузинского патриархата отпадает Абхазский (Западно-Грузинский) католикосат (который позже будет упразднен российским правительством и включен в состав Грузинского экзархата).
Грузинская церковь остается автокефальной со своим собственным Католикосом-Патриархом вплоть до 1811 года. После Католикос-Патриарх становится рядовым членом Синода Русской церкви. Ошибочно думать, что это было неожиданным для грузинского епископата и лично Католикоса-Патриарха Антония II (который, кстати говоря, также относился к царскому роду Багратиони). Дело в том, что в 1783 году подписывается Георгиевский трактат, т. е. своеобразная «дорожная карта» присоединения Грузии к России. Восьмой артикул данного документа гласил: «В соответствии с этим артикулом Католикос Восточной Грузии становился рядовым членом Синода Русской Православной Церкви». По сути, грузинскому Католикосу предлагалось войти в руководящий орган Церкви в России – в Синод. Однако, в данном документе не рассматривались все сложности, связанные с интеграцией Грузинской церкви. А их было в избытке. Об этом сообщал уже первый генерал-губернатор Грузии Карл Кнноринг. Православие в Грузии качественно отличалось от православия в Российской империи. Генерал-губернатор И. В. Гудович сообщал государю-императору, что грузинское священство «присвоено» в качестве собственности местными князьями и дворянством, по сути является крепостным, наподобие русских крестьян. Это не соответствовало возвышенному положению духовенства в Российской империи. Поэтому приказом от 7 июля 1808 года имп. Александр I был вынужден отменить крепостное право духовенства на всей территории Грузии.
По рекомендации генерал-губернатора Александра Тормасова создается грузинская Дикастерия, в будущем преобразованная в Грузино-Имеретинскую синодальную контору. После отзыва Католикоса-Патриарха Антония II в Санкт-Петербург в 1809 году (обратно в Грузию он уже не вернулся). Временное управление Грузинской церковью было поручено архиепископу Варлааму (Эристави), назначенному экзархом Грузинским. Данный владыка принадлежал к грузинскому княжескому роду, но проживал в Санкт-Петербурге. Это был последний экзарх-грузин Грузинского экзархата, все последующие 18 экзархов имели славянское происхождение.
Рождение Грузинской автокефалии
Картли-Кахетия присоединенная к России в начале XIX века была относительно небольшим государством, включавшим в себя собственно Картлию, Кахетию, кусок Южной Осетии и горы на юге в районе Александрополя. Ее площадь была не больше полуострова Крым. Отдельно присоединялись Имеретия, Абхазия и прочие территории совпадающие во многом с современными границами Грузии. Несмотря на то, что в гражданском смысле слова все жители данной территории были подданными российского императора и подчас называли себя грузинами, однако, в практическом смысле присоединенная в начале XIX века территория включала множество этносов и субэтносов, со своими языковыми и культурными особенностями – имеретинцы, осетины, мегрелы, гурийцы, греки, абхазы и пр. На начало XX века Грузинский экзархат состоял из четырех епархий: Сухумской, Гурийско-Мингрельской, Имеретинской, Картли-Кахетинской. В экзархате выпускался журнал – «Духовный вестник Грузинского Экзархата». Площадь Грузинского экзархата превосходила площадь присоединенной ранее Картли-Кахетии в несколько раз и включала в себя: всю современную Армению, весь современный Азербайджан, Карскую область (современные турецкие административные единицы Карс и Ардахан), всю современную Грузию, Южную Осетию, Аджарию, Абхазию и современное краснодарское побережье от Сочи до Геленджика включительно. Иными словами, каноническая территория Грузинского экзархата была увеличена при вхождении Грузинской церкви в состав Русской в несколько раз. Неудивительным является тот факт, что православные грузины не представляли в экзархате большинства. Например, в 1913-1915 годах на территории экзархата насчитывалось 790 церковно-приходских школ. Из них в 108-ми преподавание велось на русском языке, в 92 на грузинском, а во всех остальных обучение проходили осетины, армяне, греки, абхазы, сваны и многие другие народности Кавказа. Русский язык выступал языком межнационального и международного общения, наподобие современного английского. Поэтому не удивительно, что грузинскими экзархами были выходцы со всей империи от Прибалтики до Мордовии, но говорившие по-русски и которым приходилось заботиться о сохранении в том числе и грузинской культуры (как в случае с экзархом Алексием (Опоцким), который выступил инициатором составления пособий по грузинскому церковному пению в 1901 году), преподавательский состав духовных учебных заведений также в основном состоял из русских по происхождению преподавателей.
В конце XIX — начале XX века, в грузинском обществе (в пределах Имеретии и Картли-Кахетии, то есть Тифлисской и Кутаисской губерний) начинается подъем национального самосознания. Оно было выражено в требованиях местной интеллигенции и студенчества о расширении местного самоуправления. Имели место уличные столкновения. Так, например, в Тифлисской губернии в 1886 году семинаристы на почве национальной неприязни и ненависти убивают ректора семинарии.
Национальный вопрос действительно был триггером для автокефальной полемики в Грузии, но не являлся ее лейтмотивом и оставался достаточно слабым аргументом в устах автокефалистов и ниже мы покажем почему.
До 1906 года вопрос об автокефалии вообще не ставился, и мы не встретим ни одной крупной публикации в этом ключе. Первым упоминанием и, по сути, сразу же и требованием является декларация съезда депутатов духовенства Имеретинской епархии в помещении Кутаисского духовного училища 19 марта 1905 года о признании независимости Грузинской церкви во главе с Католикосом, избираемым собором местных епископов вместе с представителями всей грузинской нации и духовенства и утверждаемым верховной светской властью. Многими исследователями эта дата считается датой старта грузинского автокефального движения.
Участники съезда подготовили документ, расписались в нем (всего было 386 подписей) и направили в Комитет министров. Главой автокефального движения стал владыка Леонид (Окроперидзе), на тот момент владыка Имеретинский, который же и профинансировал публикацию данного документа. До мая 1905 года деятельность автокефального движения не выходила за пределы Имеретинской епархии. Какого же было удивление экзарха владыки Алексея (Опоцкого), когда в мае 1905 года на съезде духовенства в Тифлисе был поднят вопрос об автокефалии Грузинской церкви. Обсуждение затянулось и приобретало негативный характер, таким образом 31 мая съезд грузинского духовенства пришлось разгонять силами вооруженных казаков. Естественным образом это лишь обострило проблему.
15 января 1906 года первые публикации, посвященные проблемам автокефалии появляются на страницах Духовного вестника Грузинского экзархата и к середине 1906 года их количество достигает максимума. Именно в этих публикациях, авторами которых были миряне и священники Грузинского экзархата (как правило грузины по национальности) был сформулирован терминологический аппарат и логика рассуждения сторонников автокефалии. Обильные публикации в профильной прессе вызывают подъем движения автокефалистов – 17 октября 1906 года аналогичное имеретинскому сообщество сторонников автокефалии появляется в Сухуми, возглавляемое владыкой Кирионом (будущим первым Католикосом-Патриархом автокефальной Грузинской церкви). Через некоторое время споры об автокефалии выходят на общецерковный уровень и статьи по данной проблеме публикуются в «Церковных Ведомостях» в Санкт-Петербурге.
В этот момент вопрос о грузинской автокефалии выходит на общероссийский уровень. Это происходит благодаря всеобщей подготовке к предполагаемому Всероссийскому церковному собору. В сборнике документов «Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе» мы встречаем множество положительных оценок епископатом частичной децентрализации церкви, таким образом то, что витало в воздухе в ту эпоху — тренд на относительную либерализацию церковных порядков и относительную федерализацию/децентрализацию церковного управления (не только при обсуждении идеи «митрополии» как своего рода частичной независимости региональных церквей и отдельных епархий, но и при обсуждении приходского самоуправления) играл на руку автокефалистам.
В том же 1906 году данная проблема обсуждается на Предсоборном Присутствии. Однако, данное обсуждение не имело каких-либо положительных результатов. Любопытно, что вопрос грузинской автокефалии обсуждался смежно с вопросом о митрополиях, как форме частичной децентрализации Русской церкви. Были заслушаны доклады глав автокефального движения владыки Кириона («Грузинский церковный вопрос» и «Что вынуждает грузин добиваться восстановления автокефалии своей Церкви») и доклад владыки Леонида. Основной топикой их аргументации являлись – проблема назначения русского священства на грузинские приходы, каноническая необоснованность упразднения грузинской автокефалии и восстановление исторической справедливости. Противники автокефалии утверждали, что автокефалия Грузинской церкви была не вполне самодостаточной и Грузинская церковь скорее самопровозгласила себя независимой от Антиохии, чем, собственно, получила ее. Впрочем, здесь мы не будет глубоко погружаться в каноническо-исторический ход автокефальной полемики по той просто причине, что, во-первых, они не имели никакого существенного выхлопа – все стороны остались при своих мнениях и еще больше утвердились в своих позициях. Во-вторых, в конечном итоге вопрос свелся не к тому – корректно или нет была дана Грузинской церкви автокефалия, подвергается грузинская православная культура притеснению или нет. Вопрос сводился к тому, кто должен получить автокефалию – собственно Грузинский экзархат в своих границах, намного превосходивших ареал проживания грузин, или некая территория плотного проживания грузинских субэтносов. Сторонники автокефалии намеренно смешивали этнокультурную и территориальную аргументации. Декларируя, что для сохранения грузинской православной культуры необходима самостоятельная Грузинская церковь, но с поправкой «в пределах Грузинского экзархата». При этом любые компромиссные предложения, например, канониста В. Н. Бенешевича о создании Католикосата для грузин и Экзархата для всех остальных православных верующих сторонниками автокефалии отвергались. С отличиями в деталях эту же идею пытался реализовать экзарх владыка Никон (Софийский), в конечном итоге убитый 28 мая 1908 года в стенах Грузино-Имеретинской синодальной конторы. Именно поэтому сторонники автокефалии старались не использовать национальный вопрос в чистом виде как часть своей аргументации. Само использование такой аргументации бросало бы тень на искренность намерений самих автокефалистов и вместе с тем вступало бы в конфликт с основной канонической линией.
В итоге в рамках заседаний Предсоборного Присутствия большинством голосов было решено отложить вопрос о восстановлении автокефалии Грузинской церкви на неопределенный срок.
Провозглашению автокефалии на Мцхетском соборе 12 марта 1917 года предшествовала острая общественная полемика как в самой Грузии, так и в остальной России. Постараемся кратко обозначить позиции сторон (тем более, что их всего две – сторонники и противники автокефалии).
Подводя итог – обозначим основные линии аргументации сторонников автокефалии:
- Каноническая – основная линия аргументации была канонической. В данном случае сторонники автокефалии отстаивали идею о не каноничности упразднения Грузинской церкви Синодом Русской церкви по той причине, что не она давала ей автокефалию, а Антиохийская патриархия.
- Историческая – данная линия была тесно связана с предыдущей. В ней канонический аргумент дополнялся обосновывался через историю Грузинской церкви и, в частности, противоправность ее упразднения в начале XIX века.
- Национально-культурная – данный аргумент сводился к тому, что в рамках Грузинского экзархата собственно грузинской православной культуре не уделялось достаточно внимания и она постепенно угасала. В частности, это касалось грузинского языка и церковного пения. Любопытно, что об этом писали не только сторонники автокефалии, но и петербургские публицисты, реагировавшие на полемику вокруг автокефалии в прессе, например Н. Н. Дурново.
- Экономическая – сторонники автокефалии отстаивали позицию, что, находясь в российской юрисдикции Грузинский экзархат претерпел определенные экономические и материальные потери. Однако, данная позиция была несколько подвешенной, так как хедлайнер грузинской стороны в споре об автокефалии, а именно владыка Кирион за несколько лет до начала споров в своей работе «Краткий очерк истории Грузинской Церкви и Экзархата в XIX веке» подчеркивал решающий вклад Русской церкви в грузинское духовное образование, а также в тот материальный уровень, который грузинское священство обрело при упразднении грузинской автокефалии.
Противники автокефалии соответственно опровергали описанные выше пункты, но в условиях стремления к либерализации и децентрализации церковного самоуправления не могли полностью отказаться от идеи частичного ослабления административного контроля за региональными церковными образованиями, предлагая разнообразные мягкие варианты церковной независимости (в частности, вариант разделения Русской церкви на несколько условно-самостоятельных «митрополий»).
Самопровозглашение Грузинской автокефалии
Невооруженным взглядом можно заметить, что пик автокефального движения и автокефальной полемики в СМИ пришелся на годы событий Первой русской революции 1905-1907 годов. После 1907 года количество публикаций постепенно уменьшается, а вместе с этим уменьшается и количество публичных выступлений самих автокефалистов. Последним значимым событием становится документ 1910 года — «Докладная записка грузинских автокефалистов, посланная первостоятелям автокефальных церквей». Этот документ интересен несколькими особенностями. Во-первых, именно в этом документе окончательно оформлены линии аргументации сторонников автокефалии. Во-вторых, данный документ адресован не Синоду Русской церкви, а остальным Поместным церквям, и, вероятно, прежде всего Константинополю, Александрии, Антиохии и Иерусалиму. В-третьих, по своему тону документ представляет своеобразную «жалобу» на гонения относительно Иверской православной церкви со стороны российской администрации.
Таким образом активность сторонников автокефалии была связана не только с их аргументацией, но и с общим ослаблением российского государства. Таким образом 1917 год становится идеальным для самопровозглашения автокефалии. 12 марта 1917 года «епископы, духовенство и представители мирян в Мцхетском патриаршем соборе единодушно и единогласно постановили считать автокефалию Грузинской Церкви восстановленной». Однако понадобился почти год для проведения Поместного собора Грузинской церкви, на котором 1 октября владыка Кирион (Садзаглишвили) избирается первым Католикосом-Патриархом Кирионом II восстановленной автокефальной церкви Грузии. Естественным образом какое-либо общение с церковью-матерю было разорвано и восстановлено лишь в 1943 году а молитвенно-каноническое общение Грузинской и Русской Православных Церквей оказалось возобновлено лишь в 1943 году, спустя 26 лет духовно-молитвенного разрыва.
Напоследок стоит добавить, как формально было объяснено восстановление канонического общения решением Синода РПЦ 19 ноября 1943 года. Основанием стала ссылка на 17-ое правило Халкидонского собора: «По каждой епархии, в селах, или предградиях сущие приходы, должны неизменно пребывати под властию заведывающих оными Епископов: и наипаче, аще, в продолжении тридесяти лет, бесспорно имели оные в своем ведении и управлении. Аще же не далее тридесяти лет был, или будет о них какой спор: то да будет позволено почитающим себя обиженными, начати о том дело пред областным Собором. Аще же кто будет обижен от своего Митрополита: да судится пред Экзархом великия области, или пред Константинопольским престолом, якоже речено выше. Но аще Царскою властию вновь устроен, или впредь устроен будет град: то распределение церковных приходов да последует гражданскому и земскому порядку». Причем решающим в данном определении были именно последние строчки правила, таким образом, Русская Церковь признавала гражданское разделение союзных республик СССР и реальное наличие в них автокефальных церквей (как в случае с Грузией) или потенциальное (как в случае с остальными республиками СССР). Об этом, в частности, свидетельствовало письмо патриарха Московского и всея Руси Сергия И.В. Сталину от 22 ноября 1943 года, где он писал: «Со времени Февральской революции церкви Русская и Грузинская, обе православные и обе верные своему гражданскому долгу, находились в разрыве между собой из-за грузинской автокефалии. Немало в этом деле повредил наш великодержавный шовинизм и личные взаимные предубеждения обеих сторон. Но и помимо этого, без государственной независимости, трудно было оправдать автокефалию Грузии с точки зрения церковных канонов. Теперь Грузия входит в Советский Союз, как отдельная республика, имеет в известных границах свое государственное управление и точно определенную территорию. Теперь ничто не препятствует Церкви Грузинской быть автокефальной. Было бы только желание и взаимное согласие обеих Церквей Русской и Грузинской».
Продолжение следует…
Загрузка...
Комментарии (0)